Наваждение - Страница 20

Наверное, ощутив это движение, он обернулся, глянув на нее через плечо. И тихо ругнулся. Уже не так грубо, но все равно, показательно. Как-то нервно подскочил, провел обеими руками ото лба к затылку.

- Дима? – она наконец-то восстановила дыхание достаточно, чтобы хоть что-то сказать и попытаться выяснить.

Не отозвавшись, он пошел в сторону балкона. Резкими, сильными движениями распахнул двери, вытащил сигареты из кармана джинсов, в которых и спал. И чертыхнулся. Сжал кулак, смяв эту пачку. Лиза так поняла, что сигареты закончились. Больше она пока ничего не понимала.

Несмотря на отсутствие сигарет, он все же вышел на балкон и распахнул окно. Глубоко вдохнул, всматриваясь в что-то на улице. Лиза больше не решалась говорить. И двигаться тоже.

А Дима стоял на балконе и тоже практически не двигался. Только дышал. Резко, хрипло, раздраженно.

Минуты через три, наверное, она не выдержала. Несмотря на страх, который волосатым пауком затаился где-то глубоко в животе. Лиза полностью взяла себя в руки и потому сумела встать на слабые ноги. И пошла к нему.

- Дима, что это было? – сиплым голосом, то ли от страха, то ли от того, что он так надавил ей на горло, уточнила она, остановившись в полушаге от него на балконе.

Калиненко вдохнул еще глубже. И как-то так наклонил голову… Она его таким никогда не видела. Проецирующим какое-то злое и яростное отчаяние и гнев. На кого? За что? Лиза терялась в ситуации. Да и слова «прости» от него еще ни разу не слышала.

Полный бред.

Тут Калиненко запрокинул голову, посмотрев в ночное небо, затянутое сизыми тучами.

- Лиза, прости, - еще раз резко выдохнул он. – Я еще не привык. Там… - Калиненко опять придавил голову ладонью. – Там или ты, или тебя.

Он буквально выдавил это из себя. С отвращением, даже с какой-то гадливостью, которая почти физически ощущалась. И Лиза не сдержалась.

Она всегда была слишком эмоциональной, хоть и пыталась себя контролировать по большей части. И сейчас это взметнулось в ней. Она потянулась к Диме, не зная, как помочь, унять, на себя взять, что ли.

Это она говорила себе, что будет его использовать для своего удовольствия? Лиза себя откровенно обманывала, однозначно. Потому что стоило ему показать хоть часть своего глубинного, того, что очевидно, шло изнутри – и она дрогнула, открылась ему, забыв даже недавний страх. Не до конца и умом принимая то, что он говорил и чего не договаривал, и о чем она теоретически знала, Лиза потянулась к Калиненко. Пусть и знала по прошлому опыту, что ему не нужны всякие сантименты или нечто подобное. Но все равно не удержалась.

Протянув руку, она осторожно и легко коснулась его плеча. Едва-едва. Наклонилась, прижавшись лицом к спине Калиненко.

А в ответ на это получила очередное потрясение, которого никак не ждала: Дима стремительно развернулся, обхватил ее руками, сжав в очередной слишком крепкой хватке. Впился ртом в ее губы. Сжал все ее тело так крепко, что никак не отодвинуться. Сминал, вдавливал ее в себя. А у Лизы не было сил как-то мешать этому. Да и не хотелось. Ей казалось, что он нуждается в этом, в ней самой. Безумно сильно. И настолько непривычное чувство оказалось слишком сладостным, чтобы с ним бороться. Лиза запрокинула руки ему на шею и подалась еще ближе.

Они даже не дошли, какими-то рывками добрались до дивана, рухнули на него, так и не размыкая этих объятий. Потеряв по пути и его свитер, и ее кофту, стягивая друг с друга штаны. Продолжая целовать все, до чего каждый мог дотянуться. Сжимали руками, телами вдавливались.

И не похоже это было на их недавний секс в ванной настолько же, насколько сам Дмитрий сейчас не был похож на самого себя. Это было что-то бешеное, примитивное. Словно бы он даже не секса хотел, а пытался забыться в ней, в ее теле, в Лизе. Стереть из памяти то, что очевидно не желал помнить и оставлять частью себя. Это было стремительно, мощно и опустошающе.

Так, что уже через десять минут Лиза лежала под ним мокрая от испарины, оглушенная этим сексом, потерянная в совершенно незнакомом ей Калиненко. Она тяжело дышала ему в шею, чувствуя, как он так же надрывно дышит ей в висок, сдувая влажные волосы.

Но этот шквал постепенно затихал, дыхание выравнивалось, а пульс успокаивался. А вместе с этим Лиза буквально чувствовала, как мужчина, все еще находящийся в ее теле, становился самим собой. И когда еще через пару минут Дмитрий повернулся на бок, давая Лизе свободу движения, для нее все-таки не стал неожиданностью смысл его вопроса:

- Так что там за история с беременностью и твоей справкой? – уже совершенно иным, спокойным тоном поинтересовался Калиненко.

Внутри возникло неприятное и гадкое уже для нее ощущение оплеванности. Но Лиза не собиралась это ему показывать, демонстрируя свою «болевую точку».

- Ничего особенного.

Чувствуя немедленную потребность в душе, причем не столько физическом, сколько моральном, она села. Оглянулась, разыскивая свою одежду, а потом послала это все подальше, поднялась, как была.

- Ты сказал мне сделать аборт тогда. Я сделала. Начались осложнения. Теперь я не могу иметь детей, - не глядя на Калиненко, отчеканила Лиза.

- А пробовала? – уточнил он, прервав ее путь в ванную.

- Пробовала, - бросила она через плечо.

- С кем? – тем же ровным тоном спросил Дмитрий.

- С мужем, - Лиза почти дошла до дверей гостиной.

Калиненко цинично хмыкнул.

- Даже так? И где сейчас этот счастливчик? Он, кстати, в курсе, что у тебя гости?

- Он у себя дома. Со своей новой женой и четырехлетним сыном. И мои гости, как я понимаю, должны волновать его меньше всего, - она остановилась, опираясь рукой на двери, и посмотрела на Диму через плечо. – У тебя есть еще вопросы?