Наваждение - Страница 24

Посмотрел секунды три, наверное. И хмыкнул, скривив губы в какой-то такой резкой ухмылке. Выпрямился, уперся локтями в расставленные колени.

- «Лида», говоришь? – переспросил он.

Лиза кивнула, почему-то побоявшись теперь говорить.

- Без разницы, - Калиненко резко и несколько неуравновешенно мотнул головой. Слишком сильно. Даже весь качнулся из-за этого. – Не в этом суть, девочка, поверь мне. Лиза, Лида – без разницы. Один хрен, - он резко и коротко рассмеялся.

Опустил голову на ладони, так что теперь Лиза смущенно и растерянно пялилась на его макушку.

- «Что в имени тебе моем?…

Оно на памятном листке

Оставит мертвый след, подобный

Узору надписи надгробной

На непонятном языке»

С выражением прочитал Калиненко очередной стих, почему-то этим окончательно дезориентировав и смутив Лизу. Вот не думала она, что он так подкован в поэзии. Поднял голову, осмотрел ее с ног до головы, широко улыбнулся, видимо, заметив ее растерянность.

- Главное что, девочка? – спросил он ее, непонятно о чем.

Лиза, все еще сидя на столе, неуверенно покачала головой.

Калиненко улыбнулся еще шире. И вдруг поднялся с дивана. Ощутимо качнувшись при этом всем телом.

«Он пьяный. Причем, прилично пьяный», только теперь поняла она. Но что с этим пониманием делать дальше и как себя вести, так и не знала. Для нее в принципе стало шоком, что даже на такого небожителя, каким ей стал казаться Калиненко, алкоголь действует обычным способом.

- А главное то, что ты – хорошая девочка, - подмигнул ей Дмитрий Владленович. – Как бы тебя ни звали, - веско так сделал он вывод, все еще улыбаясь. – Ведь хорошая? – как-то в один момент улыбка сменилась прищуром и напряжением на его лице.

Лизе даже немножко неуютно и боязно стало.

- Наверное, - опять робко передернула она плечами.

- Вот, - Калиненко довольно хмыкнул и рухнул назад, на диван.

Не сел, а именно рухнул. Но и не упал, вроде, а занял почти один в один то положение, в котором сидел несколько минут ранее.

- Это суть, все остальное – шелуха, - он даже голову откинул назад, на спинку.

Снова закрыл глаза и замолчал.

Прошла минута. Вторая.

Лиза так и сидела на столе, сжав в руке бумажку и глядя на него. Совершенно не понимая, что делать дальше. Осторожно спустилась. Калиненко тут же открыл глаза и посмотрел на нее.

- Куда? – севшим голосом, требовательно спросил он.

- Может, вам чай сделать, Дмитрий Владленович? – растерявшись, предложила Лиза, вновь с недоверием посмотрев на работающий кондиционер. – Горячий, с лимоном?

Калиненко, кажется, удивился.

- Чай? – переспросил он.

- Чай, - нервно кивнула Лиза. – С сахаром, - зачем-то уточнила.

Он засмеялся. Громко, открыто, как-то, совсем не сдерживаясь.

- Чай, - еще раз повторил Калиненко, продолжая смеяться. – А, хрен с ним, давай чай, девочка! С лимоном и сахаром, – размашисто махнул он рукой.

Задел светильник. Тот угрожающе качнулся, но выстоял.

Дмитрий Владленович этого даже не заметил. Опять лег головой на диван.

Лиза почему-то заторопилась, совершенно скомкала уже позабытый план и рванула к двери.

- Я сейчас. Быстро, - пообещала она, выбегая в коридор. Совершенно не подумав о том, что все необходимое должно быть и здесь, или в кабинете Калиненко.

Но она привыкла готовить у себя, потому и побежала на этаж выше.

А когда вернулась – с горячим, парующим чаем, с сочным кружком ярко-желтого лимона, плавающим поверху – Калиненко спал. Так, как и сидел, запрокинув голову наверх и свесив руку с подлокотника дивана.

Не зная, что теперь делать и куда деть этот чай, Лиза пару минут потопталась перед диваном. Потом поставила чашку на столик сбоку. И решила идти назад, доделывать свою работу. Уже даже дошла до двери. И все-таки вернулась, решительно глянула на кондиционер и, обнаружив пульт на подоконнике, выключила охлаждение. И только после этого, со спокойной совестью, пошла на свое рабочее место. Уже не заметив, что Калиненко через прищур смотрит ей вслед.

ГЛАВА 5

2005

Голова казалась неподъемной. Или приклеенной к спинке дивана.

И вот-вот грозилась расколоться.

Твою мать! Вот зря он на текилу согласился, она ему всегда боком выходила. Надо было допить виски и закругляться.

Но тогда Купер бы обиделся.

А обижать старого приятеля, к тому же весьма толерантно настроенного и имеющего информацию по той херне, что сейчас назревала – было глупо.

Они с Купером знали друг друга сто лет. Не столько, сколько с Виталей, ясное дело. Но тоже прилично. Купер был одним из пяти парней из их города, который служил вместе с Димой. Там, в военной части, на общей волне ненависти к «старикам» и при необходимости иметь рядом того, кому можно доверить спину, они и сдружились. И сейчас Купер сам позвал Комбата, поделиться слухами, циркулировавшими последние недели в городе. Он держал два ночных клуба (открытых не без помощи Димы, о чем не забыл), так что в плане сбора всевозможной информации, Куперу не было равных: напившись или наглотавшись наркоты, люди могли выболтать то, что вовсе не собирались. А персонал Купера всегда готов был все услышать и боссу доложить.

Так что Комбат, вроде как, в гости шел, хоть и к другу. А приятель текилу любил. Принципиально. Пришлось и Диме ее пить.

Но как же голова трещит!

Надо встать и как-то добраться до аптечки в ванной. Глотнуть пару таблеток активированного угля. Он ему больше всех новых средств помогал после попоек. Видно, с юности рефлекс остался. Но именно со «встать» проблемы и наблюдались. Равновесие никак не желало возвращаться. Так что пока Комбат просто сидел на этом треклятом диване, до которого чудом добрался, и думал о том, что ему Купер рассказал.