Наваждение - Страница 29

Видимо, желая эти самые мысли прогнать, она чуть приподнялась и сама, первая коснулась губ Димы, целуя. Ну, вроде, чтоб напомнить себе: все изменилось, и не надо ей уже его одобрение. И, вообще, она для своего удовольствия с ним общается, а не наоборот.

Губами почувствовала, что Дима снова усмехнулся, надежней ухватил ее за талию и, ответив на поцелуй более чем охотно, рывком приподнял Лизу, оторвав от пола.

Ее пульс сбился. Бухнулся горячей и жаркой волной в голову. Неожиданно и непреднамеренно. Но так сладко!

Дима же усадил ее на столешницу, продолжая крепко держать за талию. Потянул вниз резинку пижамных брюк, сняв их с ее ног одним махом. Сам шагнул вперед, так что Лизе пришлось раздвинуть бедра и обхватить его ногами. Ее руки поехали по столешнице, ища опору. Звякнула керамика и чашка с грохотом рухнула в раковину. Кофе разлился. Их это не зацепило. Не прошло и секунды, а они оба уже пылали.

Вспышка. Вот на что это походило.

Неожиданно, непланируемо. Пламя, которое вспыхивает в один момент и пожирает все – здравый смысл, совесть, понимание, душу. Как и раньше. Как всегда с ним.

У Лизы уже сердце пульсировало в горле, мешая дышать. И жарко стало. Жарко настолько, что не было сил терпеть. Кожа «загорелась», и майка, которую она натянула ночью, после душа, сейчас мешала, терла эту горящую кожу. Хотелось ее стащить. Но руки задрожали. Пальцы, которыми она цеплялась за плечи Димы, вела по его шее, плечам, вдавливала в затылок, пока Калиненко продолжал ее целовать. А Дима целовал с напором. С не меньшей жадностью и желанием, чем вчера. Может и не насытился еще? Не согнал свое возбуждение? И она вообще весь свой испуг сама себе и выдумала, а он ничего такого не думал? Лиза не чувствовала себе способной размышлять над этой мыслью. Да и какая разница, когда он так целует?!

Господи! Как он умудрялся так ее распалять? За одно мгновение. Одним прикосновением. Единственным поцелуем заставлял ее испытывать такую нужду в нем, его теле и его прикосновениях, какую она ни с кем и никогда больше не ощущала.

Так всегда с Димой было. С самого первого раза. Он словно сразу окунул ее туда, куда другие идут годами. Будто бы дал Лизе самый «тяжелый наркотик» тогда, когда ее сверстники еще только «травку» пробовали. И после этого, после Димы, ее никто и ничто больше не мог заставить испытать и заново пережить это чувственное пламя, когда заживо горишь, если его губы и пальцы отрываются от тела хоть на секунду.

Нет, Калиненко не был ее наркотиком.

Еще восемь лет назад он стал ее «дилером». Дал почувствовать в полной мере, каким бывает секс, страсть, желание. А она, замешав это все на своей к нему любви, сама себя сделала полностью зависимой от Калиненко. И страдала все эти годы.

Зато сейчас – сил не было терпеть уже его прикосновения. Молча терпеть. Лиза запрокинула голову и застонала, когда Дима сдернул ее майку с плеч, опустив до самой талии, и принялся целовать ее ключицы, шею, терзая сжавшуюся, мигом налившуюся томлением грудь пальцами. Протянула руки, стащила с него свитер, с наслаждением провела пальцами по спине.

Он тоже дышал тяжело и часто. И давил на ее спину, вжимая Лизу в себя, в свой рот, в свою кожу. Ох, она точно не думала, что это странное утро и малопонятный разговор в такое выплеснется. Правда, не стала бы строить из себя ханжу и заявлять, что не хочет. Очень хочет.

Только у кого-то были совсем иные планы на это утро и их желания.

Разрывая вязкий, жаркий воздух на кухне, пропитанный ее стонами и его громким дыханием, в квартире прозвенел звонок. Один раз. Второй.

Лиза еще даже понять ничего не успела, а Дмитрий уже выпрямился, продолжая крепко держать ее. Только теперь иначе: обхватив обеими руками, притиснув голову Лизы к своей голой груди и зачем-то закрыв ей рот пальцами. Сам он повернулся лицом к коридору, будто бы старался понять, кто же явился?

Лиза еще задыхалась, горела, слыша пульс, барабанящий по ее ушам, а Калиненко настороженно и аккуратно приподнял, опустив ее с тумбы. И посмотрел Лизе в глаза:

- Кто? – спросил он, казалось, одними губами.

Лиза растерянно покачала головой. Она никого не ждала. Не в семь утра субботы. Единственный, кого она ожидала бы в качестве незваного гостя так рано, это Виталий. С него сталось бы. Казак не впервые бы прерывал их на особо интересных и пикантных моментах. Но судя по реакции Калиненко, это никак не мог быть его помощник и друг. И, кажется, у Димы нежданные визитеры вызвали не столько растерянность, сколько готовность к проблемам.

Отступив от нее беззвучным шагом, Калиненко натянул Лизе на одно плечо бретельку майки. Вторую она поправила сама. Дима еще раз, для наглядности, видимо, прижал свои пальцы к ее губам. Лиза кивнула, показывая, что поняла – он не хочет пока демонстрировать, что они в квартире. Очевидно, имеет повод опасаться любых незапланированных визитов. И она не могла не понять отчего, если вспомнить, где вчера Диму встретила и какие планы он, судя по всему, строил. Врагов у Калиненко действительно всегда хватало с головой. И он не просто так полчаса назад упоминал про войны – его враги не растворились сами собой за эти восемь лет. Сейчас Лиза понимала и разбиралась в этом измерении его мира куда больше.

Подняв свои штаны, она натянула их, чуть не стукнувшись лбом о тумбу, пока балансировала. Дима подхватил, то ли о ее голове беспокоясь, то ли не хотел, чтобы она их шумом выдала, поди разбери.

Звонок зазвенел вновь. Казалось, что кто бы там ни пришел, он не собирался уходить без встречи с хозяином квартиры. Дима снова махнул головой, указав Лизе на коридор. И легко подтолкнул ее в этом направлении. Сам пошел следом впритык.