Наваждение - Страница 53

У нее никогда не было животных. Ни разу в жизни. Никаких. Даже рыбок ей в детстве заводить не разрешали. Она не знала, как обращаться с собаками? Что делать в такой ситуации? Но просто не могла отвести взгляд. Словно в глаза человека смотрела. Такие же выразительные. Полные бесконечной боли, мучительного страха. И одиночества.

Может быть Лиза сошла с ума в тот момент, конечно, но, видит Бог, она знала, что испытывало это животное. Слишком хорошо знала.

- Лиза! Садись, пора ехать, - повелительно окликнул ее Калиненко сзади.

Геннадий подошел, наверное, собираясь убрать собаку. Но Лиза даже не обернулась. Наоборот, она присела у колеса и неуверенно, испытывая страх, протянула руку к животному. Собака зарычала, дернулась, будто в очередной попытке отползти, и не смогла. Заскулила сильнее, наверное, от новой волны боли.

У Лизы горло перекрыло комом от жалости, от сострадания к этому живому существу.

- Лиза! – уже с нотками раздражения, вновь позвал ее Дима.

- Надо собаку взять. К ветеринару отвезти, - преодолев свой страх, она осторожно коснулась липкой от крови шерсти. Легко и аккуратно погладила, опасаясь усилить боль.

Собака продолжала рычать. Оскалилась. Но больше ничего сделать не могла.

- Что? – Дмитрий подошел к ней сзади и переспросил, словно бы не услышав, что она сказала. – Поехали, Лиза. Хватит торчать посреди дороги у всех на виду.

- Надо собаку забрать. Мы ее сбили. Ей нужна помощь! – начиная злиться, потому что никто из мужчин даже не пытался помочь животному, отрывисто бросила Лиза, уже смелее поглаживая животного.

И ощутила, что собаку бьет крупная дрожь. У нее появилось ощущение «де жавю».

- Поехали! – Дима тоже рассердился. – Тебе больше заняться нечем?! Только собак подбирать? В машину! Живо!

Калиненко обошел Геннадия, который не вмешивался в их перепалку и остановился возле самой Лизы.

- Уезжайте! – ее действительно разозлило то, как он это произнес. И сам смысл.

Хотя, чего, казалось бы? Разве она знала Калиненко первый день? Он ничего и никого не ценил, особенно, если не мог выгоды получить с этого человека. Что уж про животное говорить? Но Лиза испытала вдруг настоящий гнев, даже ярость на всех троих мужчин.

- Уезжайте! – повторила она, почти закричав. Поднялась. – Катитесь на все четыре сторон! Сумку отдайте! Я сама вызову такси, или скорую, или ветеринара! ЕЕ спасти надо! Ей же больно! Неужели вы не понимаете?! Действительно больно! А тебе все равно! Как обычно!

Она понятия не имела, что на самом деле следует делать, куда звонить? И Лизу это пугало и злило. Но она не могла отступить, оставив животное на смерть. Лиза даже кулаки сжала от гнева. И от бессилия. Потому что на какой-то момент, глядя в полные боли глаза собаки, вспомнила себя: полную страха, стыда и боли, сотрясаемую лихорадкой, скорчившуюся в больнице в полном одиночестве. Вспомнила моменты, в которые ей просто хотелось умереть.

Нет! Пусть катятся все хоть в ад! Она эту собаку не бросит!

Калиненко, казалось, удивился и несколько оторопел от такого взрыва с ее стороны, с удивлением осмотрел Лизу:

- Какое такси? Ты в своем уме? Кто сюда за сбитой собакой приедет, Лиза? Да тебя изнасилуют и бросят без денег вместе с этой псиной в канаву. Не дури! Садись в машину!

Дима ухватил ее за локоть, видимо, собираясь принудительно засунуть в машину. Но Лиза сопротивлялась изо всех сил. Ее уже саму затрясло от избытка эмоций: жалости, сострадания, памяти о собственной боли и его предательстве, которое таковым и считать было нельзя, ведь ей никогда и ничего не обещали. А может и все то напряжение, в котором она эти дни жила, хоть и не осознавала, подспудный страх, что ее снова выбросят «в канаву», когда больше нечего будет с нее получить, и Калиненко пойдет дальше, наслоился - Лиза не знала. Да и контроль над эмоциями потеряла.

Это было какое-то помутнение сознания.

- Я эту собаку не оставлю! Мы должны оказать ей помощь! Спасти как-то! Ей так больно! Я же знаю… - она сама вдруг ухватила его за отвороты пиджака, словно пытаясь показать, что настроена серьезно. – Не хотите, не надо! Я повезу!

Она действительно не знала, что делать, но рванулась из рук Калиненко, собираясь забрать свою сумку из машины, найти номер какой-то круглосуточной ветеринарной клиники, вызвать такси.

Но Дмитрий, смотревший на нее с искренним недоумением, наверное, пораженный этим всплеском-истерикой, сжал Лизу крепче. Словно тисками. Как буйных удерживают. И выругался.

- Ты – неадекватная! – раздраженно и зло бросил он прямо в лицо Лизе. – В истерике!

Повернулся и толкнул ее в сторону. Так, что Лиза, не поняв, не успев сориентироваться, оказалась в руках Виталия, до этого молчаливо наблюдавшего за происходящим.

Но до того, как она успела вновь дернуться, вырваться, исполнить свое намерение, помешать им ее усадить в машину – Калиненко снова ругнулся. Резко сдернул с себя пиджак и присел там, где она сидела только что, мотнул головой, чтобы Геннадий ему помог. Вдвоем с водителем они осторожно завернули рычащую, скулящую собаку в пиджак Калиненко.

- Ну? И куда ты ее везти собиралась? – он поднялся и повернулся в их сторону, держа животное.

Подошел к распахнутой машине, опустив поскуливающую ношу на сиденье.

Даже в темноте, в отсвете фар было прекрасно видно, что Калиненко злой, как черт, которого сам и поминал недавно. Но Лиза не испытывала страха, только все туже мешанину гнева и прочих эмоций. Однако этот его вопрос вызвал растерянность.

- Не знаю, - со злостью бросила она. – Собиралась посмотреть в интернете, где есть круглосуточный ветеринар.